Зато у меня в мозгах Брэйден подзадержался. Вот он – мягкий,вежливый, с очень светлой кожей, тонкими чертами лица, изысканными манерами. Оносматривает склады, пачкает холеные руки, проверяя, насколько тщательновыполнена работа? О нет! Я вспомнил запретный файл с делом о выселении.Естественно, сам Ченс никогда такими вещами не занимался, возлагал напомощников. Пока какой-нибудь Гектор Палма возился в грязи, Ченс из офисаосуществлял общее руководство. В его обязанности компаньона входили партия вгольф и хороший обед с коллегами из “Ривер оукс”.

Наверное, он даже не знал, кого выселяет со склада. Зачем?Ведь это всего лишь наглые захватчики – безликие, безымянные, бездомные. Ченсне помогал полиции выбрасывать на улицу нищенские пожитки обитателей вслед заих владельцами. А Гектор вполне мог наблюдать это.

Но если Ченсу действительно не были известны имена семействаБертон, то, следовательно, не мог он и установить связь между выселением и егогибелью. Хотя сейчас, может быть, кто-то и рассказал ему. Так знает или незнает?

На вопрос должен был ответить Гектор Палма – и очень скоро.Сегодня среда, я ухожу в пятницу.

К восьми Рудольф расправился с завтраком, как раз чтобыуспеть дойти до кабинета, где ждали важные клиенты.

Я вернулся к себе и раскрыл “Вашингтон пост”. В глазабросился снимок: пять гробов перед алтарем. Под снимком шел текст с подробнымописанием церемонии в храме и марша к Капитолийскому холму.

Редакционная статья с чувством и талантом призывала нас, тоесть тех, кто имеет вдоволь хорошей еды и прочную крышу над головой, отложитьдела и задуматься о людях вроде Лонти Бертон, живущих с нами в одном городе.Они никуда не уйдут, предупреждала статья. Их нельзя вымести с улиц, запихнутьв тайники. Они живут в брошенных машинах, в аварийных зданиях, замерзают всамодельных палатках, ночуют на скамьях в парках, почти не надеясь отыскатьсвободные койки в переполненных и порой опасных для жизни приютах. И тем неменее они являются частью нашего общества. Если не прийти им на помощь, количествоих возрастет стократ, и они будут умирать прямо на наших глазах.

Я вырезал статью из газеты и спрятал в бумажник.

* * *

Через знакомых среди вспомогательного персонала я установилконтакт с Гектором Палмой. Спускаться на его этаж было неразумно: поблизостинаверняка околачивался Ченс.

Мы встретились в библиотеке на третьем этаже, между книжнымистеллажами, вдали от объективов телекамер и людских ушей. Нервы у парня былинапряжены до предела.

* * *

– Ты положил мне папку на стол? – прямо спросил я, не желаятратить драгоценное время на разговоры вокруг да около.

– Какую папку? – Палма настороженно оглянулся, словно занами охотились наемные убийцы.

– “Ривер оукс”, дело о выселении. Ведь ты же им занимался,разве нет?

Он не знал, как много мне известно. Или мало.

– Да.

– Где основной материал?

Палма снял с полки книгу, раскрыл. Ни дать ни взять двоезаняты профессиональной беседой.

– Все папки с делами хранятся у Ченса.

– В его кабинете?

– Стеллаж заперт.

Мы говорили шепотом. Хотя лично мне наша встреча ничем негрозила, пару раз я тоже взглянул по сторонам.

Внимательный человек скоро учуял бы запах жареного.

– Что за материал в деле?

– Грязь.

– Расскажи мне о ней.

– У меня жена и четверо детей, я не собираюсь терять своюработу.

– Положись на мое слово.

– Ты уходишь. Какая тебе разница? – Палма поставил книгу наполку.

Его осведомленность меня не удивила: новости у насраспространялись быстро. Всегда хотел узнать, кто более активный разносчиксплетен: юрист или его секретарша? Пока выходило – помощник.

– Зачем ты положил папку мне на стол?

Палма дрожащей рукой потянулся за другим изданием.

– Не понимаю, о чем речь.

Зашелестели страницы. Водворив том на место, Палма двинулсявдоль стеллажа. Я последовал за ним, уверенный, что убийцы отдыхают. Палмараскрыл третий фолиант, явно ждал продолжения разговора.

– Мне нужно досье, – сказал я.

– У меня его нет.

– Как его достать?

– Украсть.

– Отлично. Где ключ?

Несколько секунд он изучал мое лицо, пытаясь угадать,насколько я серьезен.

– Ключа у меня нет.

– Откуда в таком случае взялся список имен?

– Понятия не имею, что за список.

– Имеешь, имеешь. Ты сам положил мне на стол.

– Прости, но у тебя не все дома. – Развернувшись, Палмазашагал прочь.

Я было подумал, что он остановится, но нет. Миновав рядыстеллажей, пустые столы и стойку дежурной, Палма покинул библиотеку.

* * *

Независимо от того, что расслышал в моих словах Рудольф, яне провел последние дни на фирме в кропотливых трудах. Наоборот. Заперевшись вкабинете, я высыпал из ящиков на стол накопленный мусор, уселся, оглядел стеныи с удовольствием подумал о сожженных мостах. Утреннее напряжение отпустило. Кчерту рабский труд и хронометраж. К черту восьмидесятичасовую рабочую неделю.Пусть мои тщеславные коллеги просиживают в своих офисах хоть по восемьдесятпять часов. К черту компаньонов – этих покрытых ровным загаром патриархов.

Я позвонил Мордехаю и заявил, что принимаю его предложение.Рассмеявшись, он заверил, что найдет способ регулярно выплачивать мнежалованье. К работе я должен приступить в понедельник, но будет неплохо, еслинакануне он кратко объяснит мне специфику предприятия.

Я окинул мысленным взором контору на Четырнадцатой улице.Интересно, какая из пустующих каморок достанется мне? Впрочем, не важно.

Во второй половине дня пришлось принимать прощальныенапутствия, более смахивающие на соболезнования, от друзей и коллег,убежденных, что несчастный повредился в уме.

Я без обид перенес процедуру. Смирение – удел святых.